Обход

[seratna]

Сопли, драма, альтернативный пост-нейтрал.
Барьер и ресеты. История о том, что верное решение - всегда самое простое.
Действующие лица: Санс, Фриск.
Отбечено Archie_Wynne.

Этот текст меня совершенно измучил. Он короткий, но его пришлось много переделывать. В итоге я все равно не рада результату. Но... получилось, что получилось. Нужно заканчивать с ангстодрамой и возвращаться в привычное русло смехуечков про неоновые члены. Я не шучу.
Настоящее время? Большеникогда.
Сделаем вид, что все прекрасно, как и должно быть.

1607 слов

— Что ты делаешь здесь, приятель?

Санс ожидает встретить брата, — тот не показывался на работе уже несколько дней — но это всего лишь Фриск. Вот, значит, кто теперь поливает цветы в тронном зале вместо Папируса. Кто-то же должен этим заниматься в отсутствие короля. Ладно тронный зал, но комната за ним стала запретной зоной с самого дня нападения. Тогда как она попала сюда?

Да и... важно ли это?

Последний человек, упавший в Подземье, прошел трудный путь только для того, чтобы в его конце отказаться от награды. Обменять свободу на жизнь под землей в окружении монстров. Санс уважает Фриск за это, но сам он не уверен, что смог бы на ее месте сделать правильный выбор. Слишком тяжело бороться до последнего и не поддаться искушению отказа. От борьбы, от ответственности, от самого себя.

— Похоже, я недооценил твое желание вернуться домой, — выходит холоднее, чем хотелось бы, но Санс честно пытается добавить в голос сочувствия.

Она могла вернуться давным-давно, если бы нашла в себе смелость забрать душу Азгора. Но шанс упущен, король восстанавливается телесно и душевно, и больше ни один монстр не согласится отдать человеку свою душу добровольно. А забрать ее силой Санс не позволит. Выбор сделан, есть ли смысл жалеть о нем, если ничего нельзя изменить?

— Нет.

Ответ неожиданный. Фриск не оборачивается, она продолжает смотреть на пульсирующее сияние барьера. Санс подходит ближе.

— Хм? Иногда полезно подумать в одиночестве. Хочешь, чтобы я ушел? Я буду снаружи, если понадоблюсь.

Он разворачивается и уже собирается уйти, но тут Фриск качает головой и протягивает руку, словно хочет поймать его за рукав.

— Не о доме, — нехотя говорит она, — мой дом здесь, с вами. Я просто... не могу выбросить его слова из головы.

Санс сразу понимает о ком речь, объяснения не нужны. Он даже уже почти не злится, вся его злость постепенно сошла, как и синяя краска с нежной человеческой кожи. А впрочем, немного синевы за ушами все-таки осталось.

— Он много чего говорил, — сухо произносит он, — это была твоя идея — признаться ему во всем. Ты, по правде говоря, поставила нас в трудное положение своим неумением держать язык за зубами.

— Я просто хочу, чтобы между моими друзьями не было секретов, — Фриск пожимает плечами, виноватой она себя явно не чувствует. Наверное, трудно чувствовать вину после смертельных догонялок с Андайн и ее копьями. Выжить второй раз оказалось даже сложнее.

— Это не значит, что можно вот так мимоходом перевернуть мир моего брата...

Санс тогда не стал спасать ее от праведного гнева капитана стражи. И правильно сделал.

— Ты помнишь, что он сказал?

— Насчет Барьера? А как же: «Почему они должны быть мертвыми».

— Угу, никак не могу перестать думать об этом.

Фриск оборачивается, протягивает руку ладонью вверх и на ее обычно трудночитаемом лице появляется легкая улыбка.

— Ты шутишь? Думаешь, за столько лет мы не догадались бы?

И тут Санс понимает: да, не догадались, просто не было возможности. Его величество все эти годы никого не подпускал к Барьеру, люди умирали раньше, чем могли приблизиться. Но если никто еще этого не делал, почему бы не попробовать? Когда-то он был ученым и любил эксперименты, с тех пор много воды утекло.

Он уверенно сжал теплую детскую ладошку.

— Если ты разобьешь себе лоб, сама будешь объясняться с Тори.

— Она все еще сердится на тебя за выходку с краской, — смеется Фриск.

Улыбка Санса становится чуть шире, а затем привычно примерзает к лицу. Он позволяет чрезмерно целеустремленному ребенку тащить его к сияющей стене в последней нелепой попытке выбраться на Поверхность, ни секунды не веря в успех.

Люди не могут жить взаперти. Такова их природа, они вечно куда-то бегут.

Санс хочет закрыть глаза, но почему-то не может и в какой-то момент он видит: двое детей, человек и монстр, держась за руки, шагают в слепящий белый свет. Но видение разлетается осколками, Санс хорошо знает, как ведут себя воспоминания о том, чего никогда не происходило, и его левый глаз пронзает болью. Нет никаких детей. Юный принц Дримурр пересекает Барьер в одиночку. В его груди бьется алая человеческая душа, а по щекам текут слезы.

А затем все исчезает.

Его вновь ослепляет, но это уже нечто другое, не похожее на магическое сияние Барьера. Руки человека, что вела его, больше нет, и Санс совершенно теряется. Он не видит ничего. Его черепа касается одновременно жар и прохладный ветер — вокруг слишком громко, слишком ярко, чтобы удержаться на ногах, и поэтому Санс позволяет себе упасть на удивительно мягкую землю.

Что произошло? Он мертв? Его душа сейчас рассыпется, не выдержав всех этих эмоций?

— Санс! Санс, что с тобой?

Он слышит свое имя словно издалека, испуганная Фриск трясет его за плечи, пытаясь привести в чувство.

— Я в порядке, малыш, — слова даются с трудом.

Он чувствует под собой мягкую траву, здесь она невыносимо зеленая. Чувства постепенно возвращаются, он смотрит вверх и видит там, между ветвями, лоскуты голубого неба и раскаленную сферу, настолько яркую, что смотреть на нее невозможно. Но Санс все равно смотрит и кивает Солнцу как старому приятелю.

— У нас получилось! Получилось! — удостоверившись, что Санс в порядке, Фриск решает предаться радости. Она скачет вокруг и смеется, как обычный ребенок.

В Подземье она была совсем другой.

— Поверить не могу, — настроение Санса ползет вниз, возвращаясь на привычную отметку, — мы на Поверхности. Мы просто взялись за руки и прошли через Барьер.

— Ты понимаешь, что это значит? Вы все теперь свободны! Я могу вывести каждого монстра из Подземья! Нет, я найду людей, которые мне помогут! И мы вместе спасем всех вас!

Фриск говорит быстро и решительно, но Санс в ответ лишь вздыхает.

— Ты слишком много времени проводишь с моим братом. И как я только не заметил, насколько вы похожи? Ха, все эти годы мы убивали людей, которые падали к нам, чтобы попасть сюда, но все, что нам нужно было, это просто попросить?..

Происходящее настолько нелогично и глупо, что Санс не может удержаться от смеха. Он смеется громко, горько и весело, смеется так, что по щекам текут слезы, смеется, пугая стайку пестрых птиц и маленького человека.

Но Фриск все понимает, сложно не понять. И ей хватает ума ничего не говорить вслух и терпеливо дождаться, пока он не успокоится.

Ему холодно под теплым солнцем Поверхности, и источник этого мертвенного холода — он сам. Санс хочет провалиться сквозь землю от стыда.

— Я не заслуживаю такой чести, — хихикает он, — лучше бы ты взяла с собой Папируса.

И бедняга Папирус расстроился бы еще больше, если бы узнал, какую глупость натворили Санта и все монстробщество.

— Тогда одним снарядом с краской я бы не отделалась, — улыбается Фриск, не совсем понимая, насколько Санс серьезен.

— Ну надо же, как хорошо ты меня знаешь!

— Так вставай! — требует Фриск и тянет его за руку, — я знаю, где мы. Здесь неподалеку станция, мы должны вернуться и рассказать всем.

— Вернуться? Уже? — Санс не уверен, что после случившегося сможет смотреть в глаза соплеменникам. Нет, разумеется, во всем этом нет его вины, но все же это неправильно. Санс чувствует: все происходит не так, как должно быть. Он медленно садится и впервые смотрит туда, откуда они с Фриск вышли. Это пещера, нет, скорее нора в корнях древнего дерева. Дыра в земле, из которой веет затхлостью и безысходностью, отсюда магический барьер выглядит непроницаемой пеленой тьмы. Хорошо, что им не придется лезть в этот могильник, Санс не удивился бы, если бы узнал, что местные жители считают это место проклятым.

— Давай, нам нужно торопиться, — повторяет Фриск упрямо, оглядываясь в поисках тропы, — вы и так пробыли взаперти слишком долго.

Санс только сейчас понял, что она очень повзрослела за эти несколько месяцев под землей. А может просто прошло куда больше времени?

— Мы поедем на гору Эббот на поезде, — продолжает она, — помнишь, что я рассказывала про поезд? Это не так быстро, как твои короткие пути, но люди тоже кое-что могут! К вечеру мы уже будем... Санс?

Он стоит на месте, не в силах заставить себя двигаться. Это не может быть правдой. Все сон или иллюзия, солнце отражается в его глазах синевой, Санс вспоминает, что видел уже это небо раньше. Неважно, сколько раз они выбирались на Поверхность, рано или поздно они всегда снова оказывались под землей.

— Все не может быть настолько хорошо, малыш.

Фриск истолковывает его слова по-своему.

— Ты... счастлив? Это ведь счастье, да? Ты раньше всегда говорил... поэтому ты так боишься.

— Ты видишь меня насквозь, — улыбается Санс, — буквально. Я же скелет.

Говорил раньше?

Фриск долго смотрит себе под ноги, не реагируя на шутку, затем бросается к нему и заключает в объятья. Утыкается головой в синюю толстовку и бормочет куда-то в ребра.

— Фриск?

— Боишься, что потеряешь что-то важное тебе. Из-за глупой случайности, когда ты делаешь все правильно, но все равно что-то идет не так и приходится начинать сначала. Снова и снова, — Санс прислушивается, ее слова трудно разобрать, — еще ничего не закончилось, плохие вещи все еще могут произойти. Я пыталась найти другой путь, как-то обойти, но... но... я тоже боюсь, Санс. Я боюсь, что вы снова все забудете.

Так значит, он был прав. Все это уже происходило раньше. Или нет?

— Ну-ну, не реви только. Если Тори увидит тебя заплаканной, то я точно труп.

— Я должна рассказать тебе все. Всем вам. Чтобы на этот раз...

— Никаких секретов от друзей, да? — Санс успокаивающе гладит ее по спине, — выслушаю тебя в поезде. Я слышал, что человеческие поезда очень медленные.

Фриск всхлипывает и отстраняется, вытирает слезы рукавом.

— Но у нас ведь даже нет денег на билеты.

— Не проблема. Я уверен, что Спаситель монстров что-нибудь придумает. Мы не позволим каким-то билетам встать на пути между нами и нашей свободой. И... — он наклоняется к ней, говорит серьезно, погасив огни в глазах, — если ты знаешь о тех плохих вещах, которые могут произойти, то мы можем их предотвратить, верно? И... прости за краску. Но шутки с подушкой-пердушкой я не брошу, ты же знаешь, они всегда смешные.

И затем идет идет прочь, медленно, но Фриск все равно приходится его догонять.

— Санс! — на лице ее снова улыбка, какие же эти дети непостоянные, — ты идешь не в ту сторону, там овраг.

— Упс, ошибочка вышла. Похоже, придется тебе быть моим экскурсоводом на Поверхности.