Мелькнувшее на миг в хрустальном шаре

[seratna]

Да только ничерта это не значит и ничерта не объясняет.
Такая себе, псевдоэзотерика.
С намеками на гипотетические сюжеты.

За сумрачным городом тихо, сложно поверить, что буквально на расстоянии вытянутой руки рыщет слепое воплощение абсолютной тьмы, как это могли бы назвать в пошлых, преисполненных лицемерной мудрости книгах или в вечерних ток-шоу. Воздух холодный. Осень. Я думаю, что здесь всегда осень, пока не выпадет и не растает снег рождественского сезона. За спиной кладбище: ветхие склепы, заплесневевшие памятники, ангелы со злыми лицами горгулий. Деревья скручены, словно тьма коснулась и их. Над болотами должен бы зазвучать хриплый крик "Никогда!", но я не вижу ни ворон, ни следов мрачного По. Я жду. Один мой глаз яркий, голубой, он отражает то, чего нет, другой горящий радиоактивно-зеленый. И поблизости нет ни одного зеркала, чтобы проверить этот факт на истинность. В руках лопата. Самая обыкновенная, с ее помощью удобно откапывать старые кости, разве не за этим я здесь? Или с размаху бить по провокационно обнаженному затылку. Можно ли убить человека метафорой? Нет, только плохой шуткой.
Кости покоятся глубоко в земле. Раз в оборот песочных часов их вынимают, любовно перемывают, чистят, складывают в новую последовательность, словно пытаются решить некую головоломку, и прячут снова. А над землей носятся пахнущие кровью и смогом ветра и летучие мыши.
Мыши...
Эти твари заберутся куда угодно! В любом случае, они лишь часть местной экосистемы. Не более.
Я прохаживаюсь вдоль границы, оставляю след своей лопатой, делая невидимое зримым. Она проходит прямо здесь. За ней город, в городе врата в ад. Иначе как объяснить все эти странные вещи? Спокойно, я здесь, они там. Бояться нечего.
Это особый вид мышеловки. Войти можно, а назад никак. А затем звони родственникам, отговаривайся делами, лги самому себе и распадайся. Гибни. Без подпитки извне замкнутая система не живет.
Рано или поздно все эти наивные души будут выпиты до дна. Голодный Зверь (как эти книжники любят все упрощать!) уже сожрал все цвета. Но постепенно они возвращаются, полупереваренные, исторгнутые из кошмарной пасти, яркие, гипнотические, неправильные цвета.
- Ты здесь!
Громадная черная тень медленно опускается у границы. По ту сторону. Слепые глаза тени обшаривают пространство, выхватывают из пейзажа чуждый элемент. Я улыбаюсь. Мышь хмурится.
Я становлюсь вплотную, раскачиваюсь на носках, еще одно движение и я упаду в мышеловку.
Я здесь. Ты там.
- В твоем городе живет чума, ты ведь знаешь об этом?
Создание ночи молчит. Оно неподвижно, как те надгробные ангелы.
- И ты встречался с ней.
Кто очертил круг? Кто погасил солнце? Почему на карте на месте города огромный кратер? Когда именно он провалился в преисподнюю?
- Ты видел ее, но забыл об этом, - я вижу как стекло становится мутным, по нему пробегают помехи - чума бродит по переулкам, она находит сломанные отчаявшиеся души, она дает им силу, но изменяет навсегда. Не веришь мне?
Чертова упрямая летучая мышь. Мышь, распятая в проводах над крышами.
- Перезагрузка не истребила чуму, - шепчу я, прижимаясь лбом к стеклу. За ним картинка плывет и искажается.
Карта города выглядит как отражение солнечного затмения. Глаза напротив такие же.
И я уже не могу разглядеть движения серых губ. Стекло идет трещинами.
Осень.
В воздухе чувствуется только сырость.